значит, по просьбам трудящихся, которые возникли после того, каг я сама предложила, ага, выкладываю кусочек своих Хроник к роману, писаных дай бог памяти года три назад..или даже четыре.
с моим романом они ничего общего не имеют, имен нет, идей никаких и сюжетных линий тоже, это скорее что-то типа авторского фанфика по самому себе)))
написано в жанре злобно-юмористическом)))
читать дальше День первый.
Бедняга Автор сидела с ногами на кухонном столе и медленно курила, глядя на голые мокрые деревья за окном. Желтый фонарь нагло пялился ей в глаза, высвечивая и без того тошнотворную пустоту в голове. Выбившаяся из сил после ночной проигранной битвы Муза спала рядом на табурете, мертвой хваткой костлявых, сбитых в кровь пальцев вцепившись в лиру, с которой ленточками серпантина свисали оборванные струны.
Затуманенная и полууснувшая, Автор уныло сползла со стола, закрыла окно, укрыла спящую Музу махровым полотенцем для тепла и, шлепая босыми ногами по холодному кафелю, побрела спать. И вдруг, в эту минуту, с адским грохотом, шумом и треском, в темном коридоре, рухнув откуда-то прямо с потолка, перед Автором возник Герой.
Весь такой свеженький как огурчик, нисколько не запылившийся от осыпавшейся с потолка штукатурки, он радостно кинулся к Автору, подскакивая от нетерпения и преданно заглядывая в ее мутные глаза:
- Привет-привет! А вот и я!
Автор бросила на него обреченный взгляд, горько вздохнула и прошлепала дальше.
«Еще один, - смирившись с неизбежным, без раздражения подумала она. – Очередной…»
Герой в два прыжка миновал коридор и встал у нее на дороге в совершенно фотомодельной позе нога-вперед-рука-на-бедре, показывая себя во всей красе, глянцево улыбаясь и поигрывая бровями.
- И что?! – отчаянно возмутилась Автор, продирая глаза и цепляя на физиономию свирепое выражение. – Достали!!!
-Ну как же? – Герой нисколько не обиделся, и даже не удивился ее холодному приему . – Будем писать роман!
- Ага, сейчас, разбежалась, - осознав, что до кровати ее сегодня не допустят, Автор развернулась и тупо двинулась назад на кухню, бормоча под нос ругательства и проклиная не только всех героев, персонажей и сюжетные линии, но и всю художественную литературу как жанр.
Герой воспринял ее отход на кухню как белый флаг и ринулся впереди нее к столу, по пути пнув храпящую и нервно вздрагивающую во сне Музу. Забрался на стол, скрестив длинные ноги, демонстрируя полную готовность и восторженно блестя глазами в предвкушении. Ошарашенная Муза, вылупив глаза свалилась с табурета, взвыла, возроптала, а потом смирилась, достала из складок помятой туники новые струны и принялась натягивать их на лиру, тихо скуля и шамкая бледными губами.
Автор заварила чай, помешала ложечкой в чашке, устало опустилась на стул рядом с ноющей Музой, и, скорбно констатировав, что поспать сегодня не удастся, начала рассматривать Героя опытным взглядом матерого патологоанатома….
Чай никак не хотел остывать. Автор звенела ложечкой, ожесточенно дула на темную жидкость, бросая косые взгляды на сидящую на полу в позе лотоса Музу. Герой молчал, с интересом наблюдая за манипуляциями Автора, периодически поправляя рукой волосы, одергивая рубашку, всем видом выражая полную готовность. Муза медитировала, закатив впалые глазницы, безмолвно протягивая ом-кару.
Наконец чай немного остыл, Автор отпила несколько глотков, покачала головой своим мыслям и обратилась к нетерпеливому Герою.
- Откуда ты взялся на мою голову?
- Ну как же, - Герой подался вперед, протягивая к ней руки. – Разве ты меня не узнаешь?
Автор еще раз критически осмотрела его с головы до ног, напряглась, хлебнула чаю и траурно заключила:
- Я тебя вижу впервые.
Герой поерзал на столе, всплеснул руками, задумался на секунду, глядя в потолок, и безнадежно махнул в сторону отчаянно релаксирующей Музы:
- Ну припомни, - он с надеждой уперся в глаза Автору. – В восьмом классе…
Автор напряглась, тупо смотря в чашку, заскрипела предутренними мозгами и припомнила. В восьмом классе, как то возвращаясь домой из школы, она решила написать роман о том, как двое людей с самого детства постоянно на протяжении всей жизни пересекаются, в разных городах, в разных ситуациях, но не обращают друг на друга никакого внимания, а потом, только когда достаточно повзрослеют, научатся терять, прощать и любить – только тогда, наконец, встретят друг друга по-настоящему. Совершенно дурацкий сюжет, плоские персонажи, идей с гулькин нос, даже на рассказ то толковый не тянет. Она тогда решила, что слишком мала, чтоб из этой банальщины сделать хоть что-то, и этот замысел был успешно похоронен.
Ну да, было такое, да вот только никого похожего на это чудо в перьях, развалившееся сейчас у нее на кухонном столе, там не было.
Она с сомнением посмотрела на уставившегося на нее с надеждой Героя.
- Не было тебя там, - авторитетно заключила Автор.
- Не, там меня не было, - Герой победоносно улыбнулся. – Я тогда только понаблюдал за тобой, да с Музой парой слов перекинулся, задел, так сказать, на будущее организовал.
Муза открыла правый глаз, печально вздохнула, бросила на Героя осуждающий взгляд и повернулась к Автору с красноречивым выражением «Спалились!».
-Так, - Автор грохнула пустой чашкой по столу рядом с героем. – Это заговор.
Герой с любовь посмотрела на чашку Автора, с нежностью – на Музу, с восторгом - на саму Автора, обвел счастливым взглядом кухню и закивал.
- Это – начало новой жизни, - торжественно провозгласил он, раскидывая руки.
- Да черта с два!!!- гавкнула на него Автор.
Герой вздрогнул, икнул и испугано оглянулся по сторонам.
- Почему два? – недоуменно переспросил он. – Я один!
- Потому что! – Автор вскочила на ноги. – Потому что я здесь Автор, и не вам с Музой решать, про кого и когда мне писать романы, и когда и с кем начинать новую жизнь. Не буду я ничего писать, и Музу в форточку выкину! Изыди!
Муза отползла под стол, забиваясь в темный угол от праведного авторского гнева, и начала жалобно скулить. Герой захохотал, откидываясь на спину и болтая в воздухе длинными ногами. Автор рассвирепела, схватила со стола чашку и запустила ему в голову, но промазала, и осколки, отлетев от стены, чуть ее не поранили.
- Лучше сам уйди, - сказала она злобно. – Ты мне не нужен.
- Не уйду, - Герой перестал смеяться и примирительно погладил Автора по дрожащей руке. – Не уйду. Не сердись, но отделаться от меня ты не сможешь. И роман мы напишем. Так надо.
- Кому надо? – Автор вырвала руку. – Мне ничего не надо!
Она стояла перед ним, сидящим на столе, лицом к лицу и гневно сверкала глазами.
- Всем надо, - Герой преданно посмотрел в ее хмурое лицо. – Принести тебе ноут?
.
День второй.
Проснулась Автор только под вечер. В комнате стояли серые осенние сумерки, во рту была пустыня Сахара, в теле – железобетонная арматура, в голове – космический вакуум.
Она приоткрыла глаза, созерцая тусклый проем окна. В вакуумном мозгу мелькнуло несколько смутных воспоминаний о вчерашнем ночном явлении, но Автор отмахнулась от них как от назойливых мух. Приснится же, прости Господи. Герои какие-то новоиспеченные, Муза эта, чтоб ей пусто было….
Она стянула себя с кровати и поползла на кухню на водопой. В квартире было тихо, мирно, сонно, и ничего не напоминало о вчерашних баталиях. Часы тикали, кот на диване привычно похрюкивал во сне.
Добравшись до кухни, Автор включила свет, автоматически махнув рукой по стене, и ее взору предстало зрелище, от которого в пустой в голове стадом диких пегасов пронесся сразу весь словарный запас русских народных вульгаризмов в алфавитном порядке.
Герой с Музой сидели на полу под окном, как родные, в обнимку, и негромко переговаривались. Герой что-то шептал зардевшейся как девственница Музе на ушко, от чего та розовела, гнусненько хихикала и теребила рваный подол туники.
- Ах вы еще здесь!!! – заорала автор, себя не помня, выпуская пегасов не волю.
Муза вырвалась из томных объятий Героя и опять привычно стала отползать под стол. Герой хихикнул, вскочил на ноги и подлетел к плите:
- А вот я тебе сейчас завтрак, то есть ужин приготовлю. Чаек заварю, бутербродики сделаю. Я уже и в магазинчик сгонял. Кушать хочешь?
От такой наглости в собственном доме авторские матерные пегасы издохли в один момент. Она уставилась на Героя, не веря своим глазам. Он суетился у плиты, без умолку болтая, обращаясь к автору как к маленькому ребенку, гипнотизируя ее восторженно сияющими глазами и подсовывая ей в рот то колбаску, то печеньку.
Автор подкреплялась, пила чай и неожиданно добрела. Герой был счастлив. Выписывая вокруг нее па, он нес какую-то ахинею про роман, махал руками, тряс локонами и светился. Муза наблюдала из под стола, неврастенически моргала, но молчала.
- Не мельтеши! - наконец изрекла Автор, допивая вторую кружку. – Прекращай передо мной скакать. Встань ровно, и не отсвечивай, дай я тебя рассмотрю толком.
Герой преданно замер на месте.
Он являл собой странное зрелище, сюрреалистическую смесь рок-звезды, библейского Иосифа и персонажа компьютерной игры в стиле японского аниме.
Какие-то бархатные штаны на худых ногах, длинный плащ-клеш, то ли кожаный то ли латексный, помятая рубашка с кружевом, поверх нее распахнутый пиджак-камзол, все это разных оттенков черного цвета. На каждом пальце по кольцу, ремень на брюках с огромной пряжкой в виде головы змеи, на шее разномастные цепочки и даже какие-то бусы с руническими символами, на тонких запястьях – браслеты. Лохматая голова с густыми кудрями цвета воронова крыла, торчащими все стороны, серьги в ушах.
И лицо, картинно совершенное, словно собранное в фотошопе, с тонкими правильными чертами, с крупным, идеальной формы ртом и прямым носом , узкое, девичье, юное, но при этом жесткое и ироничное. Большие темные глаза, смотрящие сейчас на Автора внимательно и выжидающе. Какая-то кукла, ничего общего не имеющая со столь любимым Автором жанром нео-реализма. Компьютерная графика с глазами живого человека, в которых застыла вечность. Красота неземная, но что с этим всем делать то?
Автор покачала головой, потерла рукой лоб, и даже немного с сожалением сказала все так же молча стоящему Герою:
- Что мне то делать с тобой? Ну не пишу я фэнтази!
- Не фэнтази, - Герой наклонился к ее лицу, изящно изогнувшись и глядя ей прямо в глаза. – Философия с элементами религии в жанре мистики. Немного переписанной заново истории, немного предсказаний о будущем, а так в основном – роман о любви. Просто о любви….
День третий.
Денек с утра выдался на славу. Серые острые потоки ледяного дождя, когтистые голые деревья, сутулые черные силуэты людей и мрачные мысли о смысле жизни. Полный джентельменский набор шведского самоубийцы в одном флаконе в виде замученной поездкой в город по делам Автора.
Она нырнула в свою спасительную нору-квартиру, меланхолично тряся мокрым зонтом и отшвыривая в дальний угол грязные сапоги.
Дома было как-то непривычно ярко и радостно. Свет горел во всех комнатах, люстры и светильники словно соревновались между собой, у кого больше ватт. Даже маленькие лампочки ждущего режима на компьютере, телевизоре и музыкальном центре увлеченно перемигивались, зеленоглазо кокетничая и заигрывая с совершенно не настроенной сейчас на романтику Автором.
Устало рухнув на диван в зале, Автор, немного подумав, решила все-таки удивиться, к чему весь этот бал-маскарад со световым шоу в ее доме. Посидев немного, и окончательно убедив себя, что как обычно забыла выключить перед уходом свет, она вдруг услышала интересные звуки, доносившиеся с кухни.
Прислушалась.
Тихий ласковый шепот, довольное мурчание кота и громкое, перебивающее все остальные звуки упоительное чавканье.
Сначала она подумала, что ее саблезубый кот все-таки добрался до вожделенного соседского добермана и сейчас с любовью обгладывает его худые кости, но потом ее осенила догадка.
Догадка была страшна.
Гневные сполохи в мгновенно прояснившихся до этого туманных глазах Автора затмили даже блеск хрустальной люстры с шестью лампочками-сотками. Она резко вскочила с дивана и рванула в кухню, на ходу убеждая себя, что не увидит там ничего такого, чего бы ей увидеть не хотелось.
Но тщетно!
Картина, представшая ее свирепому взору, была на удивление умиротворяющей и домашней.
На кухонном столе сидела довольная Муза, по-матерински прижавшая к своему костлявому бедру кота, на морде которого было пьяно-дурное счастливое выражение. Перед ними, спиной к Автору, пружинисто вытанцовывая на длинных ногах, скакал Герой, малиново звеня браслетами и встряхивая кудрями. Одной рукой он кормил Музу, умиленно глядя на нее, и впихивая в нее с большой тарелки бутерброды с икрой, колбасой, сыром и вареньем. Второй рукой он давал ей запивать чай из любимой авторской чашки с утятами.
Муза жрала, давилась, икала, хлебала нажитый непосильным трудом авторский чай, толстела на глазах, наливалась и розовела.
Коту тоже перепадало. Герой улыбался, шептал тому и другому нежности, гладил обоих ласково по головам, подрезал колбаску и подмазывал маслица на хлеб и все проталкивал бутерброды в Музу. Семейная идиллия как она есть.
Автор потеряла не только все свои литературные способности, но и дар речи как таковой. Молча стоя в дверях и взирая на эту троицу, расположившуюся на ее кухне, она собрала остатки мыслей и с каким-то зловредным смирением приняла их присутствие как должное. У нее просто не осталось больше сил выгонять их. Бесполезно было обламывать об Героя швабры, топить Музу в унитазе и спускать их, обнявшихся, как перед расстрелом, с лестницы.
Вдруг Муза увидела Автора вместе с авторской кривой физиономией, выпучила глаза, подавилась очередным бутербродом со сливовым вареньем, крякнула от страха, закашляла, задохнулась, захрипела и начала медленно синеть, закатив глаза.
Герой не растерялся. Тоже мгновенно заметив Автора, метнув в ее сторону быстрый взгляд прекрасных глаз, он ловко схватил несчастную Музу, тряхнул, избавив от остатков бутерброда, дал отдышаться, погладил по спине и пламенно поцеловал в макушку. Потом встал рядом с ней, мелко подрагивающей то ли от страха, то ли от шока, и с жалобно моргающим котом, откинул волосы назад, сложил руки за спиной и устремил на Автора взгляд полный безмолвной укоризны.
Автор открыла рот, чтобы в очередной раз сказать, что она о них думает. Герой не дал ей этого сделать. Взгляд его из укоризненного в мановение ока превратился в умоляющий, просящий и жалобный. Он махнул ресницами, дернул уголками губ, и глаза его наполнились слезами. Он притянул к себе Музу, она прижалась к нему и точно скопировала его выражения лица брошенного маленького щенка. Просто две несчастные сироты перед лицом злобной мачехи.
«Да что ж это такое, - подумала Автор. – Сейчас ведь заревут».
И рот закрыла, на несколько секунд, передумав ругаться и решив промолчать на этот раз, потому как орать оказалось бы снова бесполезно.
Молча вошла в кухню и села за стол. Она у себя дома, в конце концов. Герой заинтересованно последил за ней взглядом, слезы в его глазах тут же высохли, и на лицо вернулась прежняя улыбка.
- Кушать хочешь? – нежно вкрадчиво спросил он Автора.
- Хочу, - буркнула Автор. – Если вы не все еще сожрали.
Герой подпрыгнул восторженно на месте, радуясь, что с Автором в этот раз удалось договориться без биться посуды и полетов с лестницы, и пропел:
- Айн момент, сейчас все будет!
Подхватил заботливо Музу и кота в каждую руку и, боясь повредить, словно младенцев, отнес их в зал, что-то шепча то одному, то другому.
Вернулся, молча улыбаясь расставил чашки и тарелки, разложил еду, налил чаю, и сел напротив наблюдающей за ним Автора. Подпер тонкой рукой с кольцами подбородок, мечтательно устремив взгляд куда-то в даль и стараясь не смотреть на Автора. Воплощенная невинность – картина маслом. Я тут никого не трогал, просто мимо проходил.
Автор жевала, кидала на него настороженные взгляды и молча про себя недоумевала. Герой на ее недоумение не велся, витал где-то в облаках, его темные глаза туманно поблескивали, на губах играла едва различимая загадочная улыбка.
Наконец Автор не выдержала:
- Долго ты будешь передо мной эту комедию разыгрывать? – спросила она, допивая чай.
Герой медленно перевел на нее взгляд, расцвел, и, едва дыша, восторженно расплылся в улыбке.
- Ну вот, - доверчиво склонив голову, сказал он. – Ты уже начинаешь ко мне привыкать. Даже быстрее, чем я предполагал....
- А у меня есть выбор? – метнула молнию Автор, вставая и поворачиваясь к Герою спиной, чтобы вымыть руки.
- Выбор, он в принципе всегда есть, - косясь на ее спину, миролюбиво заметил Герой.
- Угу, - Автор махнула полотенцем и снова уселась напротив Героя. – Поговори мне!
Герой возвел очи к небу, постучал ногой по полу, покрутил кудри на пальце и заулыбался:
- Ну а что? Ну да, я тебе не нравлюсь. Пока не нравлюсь. Но этож дело наживное. Стерпится-слюбится.
Автор изобразила на лице выражение « беее», полное молчаливого отвращения.
Герой сделал вид, что обиделся. Он отвернулся к окну, вытянул губы трубочкой и стал несчастно созерцать дождь. Автору вдруг стало его невероятно жалко.
Тонкий профиль Героя как-то уж слишком контрастировал с грустной осенью за окном, ее мещанским кафелем в цветочек и всем тем, о чем она привыкла писать. Жалко, если он вот так просто возьмет и пропадет, уйдет туда, откуда пришел и никто никогда не увидит ни его сияющих глаз, ни этой картинно-совершенной улыбки.
- А тебе больше не к кому пойти? – осторожно, почти шепотом, спросила она.
Герой повернул голову, и в его бездонных глазах мелькнула надежда.
- Дело не в том, что мне не к кому пойти. Дело в том, что ни к кому кроме тебя я идти не хочу!
- Почему?
- Потому что мне нужна ты.
- Да почему я то? Почему я?!
- Потому что я хочу, что бы обо мне написала именно ты! Больше так никто не напишет.
значит, по просьбам трудящихся, которые возникли после того, каг я сама предложила, ага, выкладываю кусочек своих Хроник к роману, писаных дай бог памяти года три назад..или даже четыре.
с моим романом они ничего общего не имеют, имен нет, идей никаких и сюжетных линий тоже, это скорее что-то типа авторского фанфика по самому себе)))
написано в жанре злобно-юмористическом)))
читать дальше
с моим романом они ничего общего не имеют, имен нет, идей никаких и сюжетных линий тоже, это скорее что-то типа авторского фанфика по самому себе)))
написано в жанре злобно-юмористическом)))
читать дальше